Книга Ксенофоб  - Игорь Шенгальц

И все же лучше поторопиться. Но баэуры за последний час слишком набрались, чтобы внимать доводам разума.

Вокруг было на что посмотреть. Река, покрытая коркой льда, еще недавно смертельного, казалась мне, пережившему ее объятия, прекрасной.

Белый пушистый снег, круживший в воздухе, опадал на реку, укрывая ее поверху, словно одеялом. Деревья стояли слегка прогнувшись под весом снега, готовые, как и обычно, переждать зиму, чтобы весной вновь окраситься в яркие цвета.

Несмотря на опьянение, кобылой бауэр правил уверенно, пока мы неожиданно не уперлись в полицейский пост, перекрывающий дорогу. Но из свежепокрашенной будки никто не выходил.

– Сволочи! – проникновенно пояснил бауэр с ледорубом, который он держал под мышкой, – полиция аж из города явилась! Соседи наши учудили. Везет же людям!

Я вспомнил заметку в газете про спиртовую реку – результат дерзкой провокации предводителя дворянства Ланге. В статье, правда, говорилось, что полицейскими силами все подъезды к месту происшествия были заблокированы.

– Пьют, гады, бесплатно. Оттаивают лед и пьют! Почему не у нас такое?..

Я соскочил с повозки и обошел шлагбаум. Полицейских видно не было. Но кое-какие звуки до меня все же доносились.

Заглянув в будку, я убедился в правильности собственных предположений. Два представителя правопорядка беззаветно храпели, прислонившись спинами к тонкой стенке будки, а головы доверчиво склонив на плечи друг другу. На полу рядом с бравыми вояками стоял полупустой бидон, в котором еще плавали кусочки льда.

Идиллия!

Если бы покойный барон-капитан Мартынов мог лицезреть подобное нарушение, его бы инфаркт хватил. Нынешнее же полицейское начальство, как я видел, не особо следило за моральным обликом своих подчиненных.

Я отошел от будки, поднял шлагбаум, и телега медленно проехала вперед. В качестве назидания полицейским, а заодно поощрения моим спасителям бидон с остатками жидкости я конфисковал.

Бауэр, так до сих пор и не расстававшийся с ледорубом, только лишь понюхал чудный спиртовой аромат, шедший из недр бидона, как расплылся в широкой щербатой улыбке и безо всяких сомнений откинул ледоруб прочь, признав наконец меня за человека.

Через четверть часа пути мы встретили целую группу, человек пятьдесят, продвигавшуюся в направлении соседней деревни. Бабы несли коромысла с ведрами, мужики вели за узды лошадей, впряженных в телеги, на которых неровными глыбами громоздился лед. Бабы шли молча и сосредоточенно, мужики же распевали во все горло песню за песней. Мы невольно остановились, пропуская процессию.

Люди перевозили спиртовое излишество от реки к деревне. Предводитель дворянства Ланге был бы доволен результатом своей шутки.

– Наколдовали, твари! – проникновенно придвинулся ко мне бауэр. – Кому-то все, а кому-то ничего! Ну да ладно, выжрать все не выжрут, все равно растает и уйдет… – Он засмеялся мелким неприятным смехом.

К счастью, к месту разлива спиртового озера мы не отправились, мои спасители самостоятельно успели опьянеть настолько, что чувство ответственности за спасенного, то есть за меня, стало пропадать, поэтому я решил увеличить им гонорар в два раза. Мы свернули в лес, миновали место оцепления и еще через какие-то полчаса добрались до тракта, ведущего в Фридрихсград.

Отсюда до города было уже недалеко – час-полтора пешим ходом. Купюры в моем бумажнике слиплись и заледенели. Я вытащил все, что смог выковырять, и вручил бауэрам.

– Лед растает, деньги высушите. Тут достаточно!..

Уж не знаю, поверили ли они мне, хотя в портмоне было и правда более чем достаточно – марок двести-триста, столько крестьяне не зарабатывали в год. Но содержимое бидона еще не подошло к концу, и на излишние разговоры мои спасители время тратить не захотели.

Я вернул тулуп хозяину. Тот накинул его себе на плечи и равнодушно бросил ледяной комок денег на телегу, после чего со мной весело распрощались, с трудом развернули телегу в обратном направлении, а уже через четверть часа я остановил грузовой мехваген, следовавший в сторону столицы, и удобно устроился на пассажирском сиденье.

Водитель был весьма удивлен моим видом, но обещанная награда заставила его промолчать и не задавать вопросов. Холода я почти не чувствовал. Как и с выпивкой, мой организм словно бы включался на полную мощность в нужный момент, то выводя токсины, теперь же усиливая кровообращение. Одежда заледенела, но мне было все равно.

Как бы мне сейчас помог переговорник, который я утопил… Я сильно волновался за судьбу Элен и детей. Если мой дядя успеет первым, ей не жить.

Только теперь я начал понимать, насколько опасным человеком был Отто. Обозленный на имперские власти, дядя в качестве резидента долгие годы работал в пределах империи, будучи совершенно невидимым для Девятого делопроизводства.

Поставки нелегального алкоголя лишь прикрытие. Маска контрабандиста нужна была только для того, чтобы войти в доверие к «деловым людям» города. Симбирский, другие подобные ему – знали ли они, с кем на самом деле ведут гешефт?

Более всего меня занимал иной вопрос: как Отто связан с черным убийцей?

Кто на кого, собственно, работал? Черный человек на дядю или наоборот? Пока выходило, что убийца – лицо подчиненное. Но откуда у дяди подобные знакомства? Ведь что ни говори, но черный человек – не человек.

Из какого именно мира и каким образом он сюда явился, я не знал. Но бесспорным оставался сам факт его чуждой сущности. Я, наверное, был чемпионом Руссо-Пруссии по контактам с чужаками, но подобного представителя иномирян прежде не видел. Что, впрочем, не отменяло его происхождения.

Неужели заработало еще одно посольство? А может быть – и это важно, посольства умеют открываться в одностороннем порядке! Тогда логично будет предположить, что Фридрихсград, как и вся империя, уже нашпигованы агентами чужаков, как булка бывает утыкана изюмом снаружи и изнутри. Но знает ли император об этом? Почему бездействует Девятое делопроизводство и его агенты? И что, черт подери, мне делать с этой информацией?

Если бы получилось захватить дядю Отто в плен да хорошенько расспросить его обо всем… Возможно, он поведал бы массу интересных фактов.

Вот только для этого грузовик должен ехать быстрее, не буксовать в снежной колее каждые пять минут, тогда шанс, пусть и сомнительный, прибыть на место первым остается.

Все блокпосты мы миновали без остановок. В город въезжали с другой стороны, тут солдаты вели себя спокойно, на проезжающие мехвагены смотрели лениво, хотя не могли не получить приказ проявлять особую бдительность – ведь только вчера произошла бойня за городом, а преступник пока не был пойман.

Уж не знаю, был ли отдан приказ, но никакого усиления контроля и в помине не было. Тишина и спокойствие. Странно все это. Я думал, город на ушах стоит. Или происшествие скрыли от общественности? Но почему?..